Дневники: Мыслитель

Это последний из наших дневников по Deus Ex: Human Revolution. Вчера Грэхем прошел сквозь компьютерную защиту. Два дня назад Том убил каждого встречного во имя науки. Я использую более интеллектуальный подход, прокрадываясь мимо любого препятствия, с которым не смогу договориться.

Я тайком возился с замком на двери офиса сослуживцев, когда меня окликнули. Это был мой босс, и, судя по его тону, он не особо радовался. Я закрыл интерфейс взлома и обернулся, стараясь выглядеть настолько беззаботно, насколько может выглядеть человек с матовыми роботизированными руками, который только что пытался попасть в запертую комнату, чтобы нарыть компромат на сослуживцев. Но Дэвид Сариф и не думал об этом. Он был огорчен тем, что я задержался.

Моя первая работа в роли Адама Дженсена — после вступительной миссии, на которой мне оторвало руки и после которой я могу говорить только как Бэтмен — состоит в том, чтобы разобраться в ситуации со взятием заложников. Потерпевшими являются такие же сотрудники Sarif Industries, как и я, и их захватила группа террористов, выступающих против имплантатов. Миссия подается как ограниченная по времени. Но я уже слышал такие заявления и в других играх. Задание может подождать, как и пилот вертолета, да и спасаемые могут побыть в заложниках, пока я не обшарю кабинеты и не прочту сочные секреты, хранящиеся на их компьютерах. Верно ведь?

Оклик Сарифа убеждает в обратном. За время, потраченное мною, террористы занервничали и выпустили отравляющий газ. На моих роборуках теперь восемь мертвых коллег, а все потому, что я был слишком занят, читая их электронную почту и ползая по вентиляции, вместо того, чтобы прийти и пристрелить людей, которые пленили их. Этого не должно было случиться. Я уже говорил с остальными по поводу спасения ими заложников. Клянусь, что Грэхем ничего не говорил про их смерть. Я бы запомнил. Я почтил мнимую память убитых заложников и вернулся ко взлому двери. Ну задержусь тут еще на двадцать минут, что с того? Заложники мертвее уже не станут.

На ранней стадии игры можно найти следы побочного квеста. Кто-то ворует нейропозин — лекарственную мазь, необходимую людям с имплантатами для того, чтобы их слабые человеческие тела не отторгали механические детали. Я был уверен, что распутаю дело еще до отправки на первую миссию, а благодаря взлому и обыскам я нашел тайник с некоторыми вещами и обличающую записку в одной из вентиляционных шахт. Но здесь след оборвался: моих навыков взлома не хватило для доступа к важной комнате и я приберег очко «практики». Я собрался и, обшарив еще один стол в поисках тайн, выдвинулся.

Сариф предложил мне тот же выбор оружия, что и Тому с Грэхемом, но я планировал действовать по-своему. Как и Грэхем, я хочу играть, не убивая, но я намереваюсь действовать двумя различными методами: разговорами и скрытностью. Более подходящая для снайпера транквилизаторная винтовка будет неудобна, случись мне оказаться в опасной ситуации при моем подходе, поэтому я взял вместо него шокер. Это прекрасный образец дизайна недалекого будущего: черный с желтым пластиковый корпус, стреляющий зарядами электричества и выглядящий как чрезвычайно устаревший мобильный телефон.

Не то, чтобы у меня было много поводов воспользоваться им. Раньше я уже видел стелс-составляющую Human Revolution вживую, но сейчас я первый раз ее опробую сам. Я уже преодолел полпути, прежде чем меня хотя б услышали, три четверти, когда меня наконец увидели; система укрытий наподобие той, что была в RS Vegas, сделана добротно. Я сделал остановку в последнем офисе со свободной планировкой в здании и несколько минут наблюдал за маршрутами движения террористов. Прислонившись спиной к надежному укрытию, я медленно двинулся вниз по лестнице. Human Revolution удивительно щедра на укрытия: если есть вертикальная поверхность, то Адам, вероятно, сможет за ней спрятаться.

Я экономлю очки «практики», не хочу тратить их без веской причины. Внизу лестницы такая нашлась. Я потратил первые очки на «вспомогательный» имплантат для скрытности, являющийся частью набора, спроектированного для помощи игрокам, предпочитающим оставаться незаметными, в их тайных прогулках. Теперь при движении на моей миникарте загораются окружности звука: шум, который я произвожу своей тяжелой поступью, перемещаясь по уровню. То, что нужно. В стелс-играх меня одолевает такая паранойя, что я могу целые уровни проводить в приседе, бесшумно ковыляя, даже если поблизости нет врагов, которые могли бы услышать мои шаги. Теперь у меня есть наглядная демонстрация моего положения. Я могу быть невидим для врагов, но если эти звуковые волны долетят до их ушей, они насторожатся.

Местность передо мной кишела террористами, и вне их поля зрения оставалось лишь несколько углов. Приметив дверь сбоку, я спланировал путь, после чего перекатился в укрытие по нажатию пробела. Сидя на корточках, я открыл дверь и столкнулся носом к заднице с террористом. В панике я жахнул левую кнопку мыши, использовав выбранное оружие. Добрая тысяча вольт вырвалась из дула шокера в невезучие ягодицы моего противника, после чего он рухнул на пол с коротким грустным стоном. Я быстро закрыл дверь, обшарил карманы безвольного тела и схватил его за ногу. Учитывая, что такой поворот событий не планировался, все вышло лучше, чем ожидалось. Пока в дверь не вошел товарищ того террориста.

Он заметил меня, склонившегося над его приятелем, развалившемся на спине с широко раскинутыми руки и ногой в механических руках непонятного типа. Со стороны выглядело еще хуже, чем было на самом деле. Я тут же выпустил ногу безвольного тела, поднял шокер, выстрелив еще одной порцией электричества. Грубо прервавший нас человек тоже рухнул на пол, но успел закричать, предупреждая остальных. Подбежав к нему и схватив за руку, я потянул его в тот же угол, где пытался укрыть его коллегу. Прятать тела очень полезно, равно как и спихивать их друг на друга, — если противник набредёт на собрата в отключке, он его разбудит и поднимет уровень тревоги в зоне.

Предупреждение спящего теперь террориста оказалось полезнее, чем я предполагал: все местные плохие парни собрались в одной точке, и пока они любовались своими обнимающимися приятелями, я смог проскочить к последнему столкновению на миссии, с Зиком и заложницей. После вполне удачного проникновения я был доволен своим уровнем скрытности. Я решил потратить следующие очки «практики» на речевой центр мозга и улучшить разговорные имплантаты. Соответственно, я попытаюсь уговорить Зика не совершать непоправимых поступков.

Не важно, насколько доброго персонажа вы отыгрываете, сложно проигнорировать вариант развития диалога, помеченный как «надавить». Редкий ланч обходится без того, чтобы я не хотел «надавить» на торговый автомат в Boots. Здесь же выбор этой опции приведет к тому, что Адам начнет разнос всем выступающим против имплантатов террористам, которыми так дорожит Зик. Он не очень хорошо отреагировал на то, что я назвал его глазную повязку глупой, лишь помахал оружием и крепче схватил заложницу. Я сменил тактику разговора с ним с нападения на «здравомыслие».

— Только выслушай, — сказал я, разведя мои жуткие роботизированные руки в стороны, чтобы они не казались такими страшными. Я знал, что он благородный человек, использованный и подставленный силами, которые сильнее него. Слово за слово, и я убедил его, что он совершает глупость. Но тем не менее, Зик все еще был уверен, что ему нужен заложник, чтобы пройти мимо расстрельной команды, ждущей снаружи. У меня оставался лишь один шанс переубедить его и я попытал счастья, выбрав еще раз «здравомыслие».

Сработало. Зик образумился и оттолкнул заложника. Я позволил ему скрыться в ночи и выслушал насмешки от команды SWAT, которые вынуждены были меня ждать. По их мнению, я появился слишком поздно и позволил устроителю жуткой бойни сбежать. Они меня выставили абсолютно бесполезным. Но у меня есть большие механические руки, и солнцезащитные очки, появляющиеся на глазах, стоит мне подумать об очках. А что у них? Здоровые тупые морды, у всех. Пусть насмехаются. Конечно, восемь человек погибли, но я завершил миссию без единого выстрела, и словами остановил казнь. Кому нужно оружие, когда у меня язык хорошо подвешен?

Как только смог, улучшил себе этот язык. В игре есть только один разговорный имплантат и мне удалось получить очки «практики» для его открытия, выполняя побочные квесты. После его установки я еще побродил по Детройту, разговаривая с проститутками с энтузиазмом школьника, который не понимает, зачем милые дамы стоят на улицах. Они озвучивают свои низкие расценки, но ни с одной нет дополнительных вариантов диалога. Спеша исследовать всю игру, я покопался в самых сочных разговорах ещё до приобретения новой способности, а усиление играет роль только во время важных разговоров.

Огорченно отойдя от проституток, я приметил открытую дверь. За ней оказался бывший коп, ныне работающий охранником, приятель, на которого я полагался раньше. В итоге, он выдал мне полезную информацию — сказал, где искать важные улики, которые помогут пролить свет на смерть бывшей девушки героя, произошедшей при нападении, в котором мы потеряли руки. Но этой любезностью дело не ограничилось. Он также упомянул, что знает код к запертому ящику, полному всякого добра. Проблема в том, что он единственный, за исключением непонятных плохих парней, которые покрывают убийство Меган. Если кто-то залезет в ящик, то эти плохие парни сделают плохие вещи с моим приятелем охранником. Он клялся, что никогда не поделится этой информацией. Из-за нее он может умереть.

Звучит, как вызов моему новому имплантату «убеди людей сделать то, что они никогда не сделают, потому что это может их убить». Не знаю, чего я ждал от него — может быть того, что Адам станет говорить так быстро, что череп оппонента лопнет? Вместо этого, он испускает запахи. Если точнее, феромоны.

В середине разговора мне подсказали «нажать Z для активации феромонов». Я своевременно нажал клавишу и запустил свой газ. В левом верхнем углу появились шкалы и рядом с ними три значка, обозначенные как «альфа», «бета» и «омега». Стандартные варианты диалога исчезли, их заменил набор более абстрактных принципов ведения беседы: таких, например, как «оказать давление», использованный мной в разговоре с Зиком — к каждому из которых приводится небольшое описание их эффективности в использовании при разговоре с разными типами людей. Когда мой оппонент говорит, загораются метки на шкале: когда он упомянул о службе, загорелись две в «альфе», а когда он предостерег меня от дальнейшего давления на него на тему ящика, вместо них загорелась одна в «омеге».

Весь разговор прошёл под это мигание, так что за сутью вообще было сложно поспеть. Я ожидал, что разговорный имплантат позволит автоматически получить в разговоре то, что нужно, но все оказалось хитрее, с ним пришла новая мини-игра. Когда охранник перестал причитать, я выбрал вариант ответа. В общих чертах, «альфы» — энергичные, сильные, уверенные в себе люди. «Беты» более скрытные и неуверенные в себе. «Омеги» неуверенны в себе, но скрывают это хвастовством и угрозами. Я потерял счет значкам, но я же и самостоятельно могу оценить личность человека. Охранник был раньше копом и до сих пор поступает правильно, поскольку помог мне: я решил, что он хорошо среагирует, если сыграть на эго «альфы».

— Твои фокусы со мной не пройдут, Дженсен, я вижу их насквозь.

Я быстро сменил тактику и попытался выведать код. Без шансов. Даже с учетом того, что ответственные за общение сектора мозга Адама работают в три раза быстрее обычных, беседы все еще остаются скользким делом, которое вполне можно упустить из рук. Я немного побаловался с подходом, который больше похож на подход Тома, но у меня не было ни холодильника, ни достаточной силы для того, чтобы запустит его в лицо охраннику. Я позволил ему сохранить секрет и вышел в детройтскую ночь.

Мне не терпелось снова применить мои новые разговорные способности, и подходящая возможность не заставила себя ждать. После миссии по спасению заложников, Дженсен направляется в полицейский участок. Туда есть несколько входов: вентиляция на крыше, лестница в канализации, переулок рядом. Я выбрал простой путь и попросту вошел в парадную дверь. Охраняет вход всего один человек, но если попробовать пройти мимо него, на меня обрушится все силы полицейского департамента Детройта. Нужно уговорить его пропустить меня. Пора пословоблудить.

Я выпустил феромоны в самом начале диалога с копом за столом, но в этом не было необходимости. Оказалось, что он старый коллега Дженсена — который сам в юности служил в SWAT Автограда — и оба участвовали в операции, которая пошла наперекосяк. Игроки без разговорного имплантата могут просто угадать верные ответы, пораскинув своими жалкими, немодифицированными человеческими мозгами, и все равно попасть внутрь, но мои умственные улучшения позволяют упростить этот процесс. Вместе со значками «альфа»/«бета»/«омега» в начале беседы появился график с колеблющейся линией. Если я выбираю вариант ответа, который по нраву копу, она поднимается; если же я его рассержу, опустится, дав мне понять, срабатывают ли мои разговорные уловки.

Начало вышло неудачное. Стало очевидно, что во время задания отряд SWAT Дженсена убил ребенка с имплантатами, а мужчина за столом как раз нажал на спусковой крючок. Я начал слишком жёстко, обругав его за тупизну и упомянув, что уродливей его хари только его жёнушка. Ему это не понравилось, и линия опустилась. Я быстро сменил курс на сочувственные банальности. Сработало лучше, но ему и раньше приходилось выслушивать показное сочувствие. Третий мой подход принес наилучшие результаты. Из диалога я получил представление о человеке: ему не нужна была поддержка или осуждение, он хотел найти себе оправдание. Я поспорил с ним, внушив, что убитый им ребенок представлял реальную угрозу, и убедил, что он выполнял работу, для которой его готовили. Бывший командир частично оправдал его, линия подскочила до верха графика, и коп впустил меня. Мне не обязательно соглашаться с тем, что я сказал, но разговорный имплантат позволил мне реально манипулировать несчастным мужчиной. Я бы сказал ему, что у него отличная прическа и нам стоит сбежать вместе, чтобы завести маленьких робо-детей, если бы это помогло получить то, что мне нужно. Почувствовав себя одновременно жестоким и крутым, я прошелся по обладавшему свободной планировкой этажу полицейского участка.

Разговорный имплантат великолепен — и поверьте мне, когда я говорю, что великолепен — но он является своего рода тупиком для очков «практики». После открытия феромонов развиваться некуда. Но к моменту последней миссии превью-билда у меня скопились неизрасходованные очки. Какие способности выбрать? Взлом был охвачен Грэхемом, а Том показал, каково быть психованным серийным убийцей. Остается скрытность, но там самые разноплановые улучшения. У помянутого мной «вспомогательного» имплантата есть масса улучшений — показывающих угол обзора врагов или глушащих звук моих шагов. Но они слишком пассивные. Я хотел чего-нибудь, что можно использовать со страха, эдакий спасительный рычаг, который вытащит меня из неприятностей. Я хотел что-то подходяще футуристичное. Я хотел что-то, позволяющее мне становиться невидимым по желанию, чтобы я мог возникать из воздуха как своего рода бешеная наземная акула с металлическими руками-зубами. Мне нужна невидимость.

Перед последней миссией я, наконец, собрал достаточно очков «практики», чтобы позволить ее себе. В Deus Ex полноценные МИССИИ (заглавные буквы для того, чтобы подчеркнуть их отличие от побочных миссий в городе) проходят на специально сделанных территориях. Они ближе к обычным уровням в шутерах — есть начало и конец — но между ними все квадробазилион путей.

Начинается здание в небольшом пыльном дворе. Поздний вечер. Охранники неподалеку от Дженсена представляют собой улучшенную версию стандартных бойцов, которых я встречал ранее. У них штурмовые винтовки, броня и вульгарный вид. Но ничего страшного. Я могу пропадать из реальности.

Проблема в том, что я редко читаю то, что написано мелким шрифтом. Когда я выбирал невидимость, мой разум заполнил пробелы, с информацией по которым я не удосужился даже бегло ознакомиться. А, вероятно, стоило. Первую прогулку через двор я совершил, пустившись легким бегом сразу после активации невидимости. Шум невидимых ног привлек внимание каждого охранника по соседству, но не так сильно, как неожиданное появление Адама из воздуха посреди двора.

Оказывается, невидимость базового уровня действует всего лишь несколько секунд. Даже улучшения не сильно увеличивают ее продолжительность. Выяснил я это неприятным образом — получил несколько пуль в голову.

Загрузив сохранение, я стал использовать невидимость как спасительное средство, а не основной инструмент. На пути к концу уровня, завод — не скажу, что он производит — переходит в большой офисный этаж, усеянный кабинками рабочих мест. Я начал методично продвигаться вперед, оглушая охранников и оттаскивая их в темные углы. Но в этой комнате длинные просматриваемые проходы, а у электрического заряда шокера небольшой радиус действия. Я достал транквилизаторную винтовку — которую мне продал услужливый торговец оружием на одной из съемных квартир в Детройте — и отправил несколько дротиков в далеко стоящих противников.

Стоявший в одиночестве в углу враг рухнул на колени. Правда, он не был один. Его приятель, скрытый до того ящиком, подбежал к безвольному телу товарища. В панике я выстрелил еще раз, но промазал, попав выше и правее, отчего охрана неподалеку насторожилась. Группами они стали прочесывать верхний этаж, на котором я обосновался. Чтобы вести прицельную стрельбу, я устроился в небольшой аппаратной. Слева и справа от меня были двери, в которых вот-вот должны были показаться бронированные охранники. Передо мной, за окном, был балкон, под которым метрах в трех была относительно безопасная площадка. Ранее я потратил несколько очков «практики» на необычно названную «систему приземления Икар» для ног Адама — имплантат, замедляющий падение с любой высоты, при этом вокруг героя образуется ореол света, так что он становится похож на челнок, проходящий сквозь атмосферу. Если я смогу добраться до балкона и спрыгнуть, я в безопасности.

Имплантаты делятся на две основные категории: пассивные и активные. Первые, как индикатор шума, установленный мною ранее, всегда включены. Вторые потребляют энергию. Запас ее может быть увеличен с помощью очков «практики», но я пренебрег этой веткой развития. У меня есть две единицы в батарее, что дает мне примерно пять секунд невидимости.

Оба охранника должны были войти в мое убежище одновременно. Я ждал, присев, и держал палец на клавише F1, наблюдая за дверью. Правый противник вошел первым, и я включил невидимость. У меня было всего несколько секунд, чтобы пройти мимо него и прыгнуть в пустоту, но если б я побежал, механические шаги Адама выдали бы мое местоположение. Я медленно обогнул подозревающего что-то противника. Оказавшись у него за спиной, я встал, все еще невидимый, и побежал к краю. Я материализовался за секунду до прыжка. Если бы враги смотрели в мою сторону, они бы увидели, как из воздуха появляется человек, падает долю секунды, превращается в мерцающий огненный шар и медленно приземляется.

Но никто не смотрел. Очутившись на земле, я смог шмыгнуть в вентиляционную шахту рядом и переждал, пока они пройдут. Имплантаты Human Revolution помогли мне выскользнуть из ситуации, в которой найти выход казалось практически невозможным.

Это редчайшая игра: она вознаграждает игрока и за тщательное планирование, и за молниеносную реакцию. Чтобы испытать все, что можно в Human Revolution, я должен продумать совершенно нового Адама к моменту выхода игры. Но я не хочу. Я хочу сделать точно такого же персонажа. За десять часов я узнал своего Адама Дженсена. Я знаю, что он может выбраться из передряги, используя свою голову или руки. И я хочу узнать его получше.